Головная боль общества, которое проявляет в эти нелегкие дни невиданную в истории Беларуси солидарность, — узники тюрьмы КГБ, известной в народе как «американка». К наиболее известным из них — Некляева, Статкевич, Санникова, Халип и многих других — с 29 декабря не допускают адвокатов.
Защитников, которые видели своих подзащитных кто один, кто два раза с момента задержания, пытается «прессовать» минюст, угрожая лишением лицензии. «Вина» юристов в том, что «раструбили» сведения о состоянии здоровья избитых соперников узурпатора. Но, вопреки ожиданиям, Минская городская коллегия адвокатов оказалась не послушной, а принципиальной: никаких нарушений в деятельности своих коллег она не нашла. Наоборот, их требования о встрече с подзащитными признала законными. Сейчас деятельность Минской коллегии адвокатов начал проверять минюст.
Оппозиционеров пытают и отбирают у них детей
Между тем один из многолетних лидеров уличных акций оппозиции Николай Статкевич в «американцы» объявил голодовку, которая длится уже 35-й день. Учитывая опыт Виктора Гончара, к которому применяли принудительное кормление в тюрьме (что приравнивается к пыткам), нельзя исключать аналогичные меры и в отношении Статкевич. Судьба Николая вызывает наибольшую тревогу еще и потому, что именно его выступления в прямом телеэфире были жесткими — чего стоят только знаменитые слова: Верни нам выборы, которые ты у нас украл! Основной вопрос конца декабря — Жив Некляев? — Теперь изменилась на другое: Жив Статкевич?
Впрочем не меньшую тревогу вызывает и судьба всех остальных арестантов, уже признанных «Международной амнистией» узниками совести. Что с ними делают — неизвестно. Разными путями просачиваются скупые сведения: температура в камерах около +10, Наташа Радина и Володя Кобец (руководитель штаба Санникова) болеют бронхитом, бывших кандидатов или отвозят «с вещами», то периодически доставляют в СИЗО МВД Жодино и Минска — либо для излишнего давления, либо с нехваткой мест в «американцы».
Помимо возможных моральных и физических пыток, заключенные, вне всякого сомнения, ощущают на себе огромный моральное давление со стороны спецслужб. У Ирины Халип и ее мужа Андрея Санникова власть весь этот месяц пыталась забрать их трехлетнего сына Даниила. На глазах Даника Санникова несколько раз проводили обыски в квартирах его родителей, а также бабушек и дедушек. По словам их знакомых, которые были понятыми, ребенок в течение первого обыска просидела, замерев, «как соляной столбик». Пока мама Ирины Люцина Юрьевна собирала документы на опекунство, «органы» несколько раз напоминали о себе. Даже в день, когда чиновники органов опеки уже пообещали бабушки, внук останется с ней, появилось странное опровержение: чиновница местного исполкома заявила, что решение официально не принято. Наконец 20 января Люцина Юрьевна получила официальный документ об опекунстве. Отца Ирины Халип тем временем выписали из больницы: за стрессов он перенес 2 операции на глазах.
Трудно приходится семьям всех репрессированных. Жена моего арестованного друга Олеся Михалевича, преподавательница английского языка Милана, носит передачи из «кенгурушкой», в которой сидит их годовалая дочь Аленка. От старшей, 10-летней Леси, информацию об аресте папы пытались скрывать, пока она не услышала об этом на автоответчике.
Дети арестованных переживают больше всего. Когда на Площади-2010 была я, за несколько минут до разгона мой сын плакал в телефонную трубку — это и стало толчком к решению уйти оттуда. Мои нервы сдали. Один арест мамы мой сын уже пережил. Впрочем я уже смирилась с тем, что он может оказаться не последним.